Лебяжье – живописный и поэтический во всех отношениях уголок, и неудивительно, что посёлок стал приютом знаменитых писателей. Подробнее хочется рассказать о наиболее популярных, о семьях Бианки и Ливеровских.
Дача Бианки находилась возле самого берега залива в Лоцманском селении. Из итервью, которое было взято у дочери одного из лоцманов М. М. Прокофьевой, удалось узнать немного об истории этого дома.
«- Вы не помните, последний дом у моря, ближе к речке, что там было? Там жили когда-то Бианки.
- Там жили наши дворники. (Около заставы?) Последний дом, но не по ряду, там жил одно время плотник. Все дома стояли аккуратненько. Только в 1924 году было сильное наводнение, и веранду унесло в залив. Я как раз была здесь. Дом остался без веранды. Потом там кто-то жил. Вначале жил лоцман Иванов (Н. Н. Он сдавал Бианки дачу, только это было еще в начале века) Там жил лоцман. Долго дом стоял, и после войны стоял. Уже там размыло, если будет высокая вода, так смоет и дом.» В 1982 году во время половодья дом подняло на фундаменте, повернуло и опрокинуло. После чего дом был разобран в целях безопасности. И теперь камни от фундамента живописно лежат вдоль берега залива, предохраняя другие постройки от приливов.
Воспоминания о Лоцманском селении Анатолия Валентиновича Бианки.
Родители (отец – заведующий Орнитологическим отделением Зоомузея) снимали дачу в Лоцманском селении пять лет: с 1897 по 1901 гг. Ездили из Петербурга через Кронштадт. В середине Лоцманского селения была пристань.
Пятнадцать ярко-желтых домиков с красными крышами, с садиками за зелеными заборами, стояли вдоль песочного пляжа, резко выделялись на фоне темно-зеленого парка. Все 15 домов соединены мосткам. Параллельно им протекает маленькая речка, за ней – парк, в котором вдоль большой дороги стоит еще 12 домов; а дальше – лес, большой огороженный участок которого тоже относился к Лоцманскому селению. «Нашей» оказалась самая крайняя справа дача, под № 1. Четыре комнаты и кухня. Вид на море, до которого – рукой подать. Маленький садик на песке, обнесенный штакетной изгородью, веранда.
Все дома заселены семьями лоцманов, служащих в Кронштадте. Должность важная, а зарплата невелика: большинство лоцманов были вынуждены сдавать свои дома на лето дачникам, приезжавшим, главным образом, из Кронштадта, а также и из Петербурга. А сами лоцманы с семьями переселялись на летние месяцы в соседнюю деревушку – Лебяжье, где за комнаты в избах платили пустяки.
Лоцманское селение на лето превращалось в дачный поселок. Дачники скоро знакомились друг с другом, молодежь играла, купалась, каталась на лодках, а по вечерам устраивала концерты и танцы в помещении домашней лоцманской церкви. Отец, приезжая из города, ходил с нами на экскурсии в лес. В лоцманском селении родители познакомились с семьей Оскара Эдуардовича Гаген-Торна, главного врача Обуховского завода, и семьей его брата – Ивана Эдуардовича – известного в Петербурге хирурга, профессора Военно-Медицинской академии. В Лоцманском селении к отцу несколько раз в лето приезжал генерал Таринецкий, начальник Военной Медицинской академии. Из местных жителей родители посещали помещиков Ливеровских и Якубович, а также командира Красногорского маяка Куприянова.
Выписано 30.12.93 г. Ел. Бианки
Лев Успенский
Лев Успенский любил и восхищался Лебяжьим, как будто это была его родина и он прожил здесь всю свою жизнь.
«Приближалась двадцатая годовщина обороны Красного Питера. Нам не приходилось терять время. На машине издательства мы с Г. Н.Караваевым отправились в путешествие по следам боев 1919 года. Побывав и под Лугой, и в Копорском замке, и в Кингисеппе, мы через Красную Горку направлялись к Ленинграду. И вот тут-то, выехав на одно из возвышенных мест берега, с которого широко открывается залив у Лебяжьего, мы сразу же остановили водителя. Была еще ранняя осень, ни о каком снеге или тем более льде и думать не приходилось, и тем не менее огромное пространство моря перед нами было сплошь покрыто ослепительно белым льдом – неисчислимым множеством словно бы «ладожских» белейших льдин, которые то сходились, то расходились, открывая пространства темной осенней воды.
У нас был с собой бинокль. Бинокль показал нам: то были не льдины. То были тысячи лебедей. Как каждый год, в дни осеннего и весеннего перелета, они опускались на отдых именно тут, и наши предки, оказывается, наименовали лоцманский поселок на южном берегу залива Лебяжьим не просто так, а потому, что он именно «лебяжьим» и был сделан самой природой.
Доехав до самого Лебяжьего, мы вышли к морю и долго любовались невиданным зрелищем. И его созерцание навсегда осталось в наших душах ощущением какой-то особой поэтичности и места, и его названия. И, приступив к нелегкому процессу написания книги, мы не разошлись во мнениях, когда я предложил поэтическое название «Лебяжье» замаскировать не менее поэтическим именем «Лукоморье».
Значит, в первый раз я побывал в Лебяжьем в 1937 году. Мне и в голову не приходило, что на мою долю выпадет провести в нем и его окрестностях половину 1941-го, две трети 1942-го и отдельные месяцы 1943 года, стать одним из его защитников и полюбить, теперь уже до конца жизни, верной и преданной любовью эти песчаные берега, эти северные темные сосны на холмах чуть поодаль и грозные очертания старых Кронштадтских фортов над серебристым морем в те годы – совершенно пустым: ни кораблей, ни лебедей на его омраченной войной просторе… Как я был счастлив. Когда в пятидесятых уже годах пришлось мне снова навестить Лебяжье и, выйдя к морю, вторично ахнуть: как и почти 20 лет назад оно было покрыто лебяжьей стаей. Гордые птицы знали, что наглых пришельцев не потерпят на этих берегах, и, выждав самое короткое время, они снова проложили таинственный маршрут своих полетов через старые «поворотные пункты».
Вот почему я так люблю мое Лукоморье — Лебяжье и его окрестности. »
ЛИВЕРОВСКИЕ
Семья Ливеровских поселилась в посёлке в 90-х годах XIX века и прожила здесь около тридцати лет. Ливеровские были уважаемыми и интеллегентными дворянами и поэтому, как магнит притягивали в Лебяжье известных людей. Таких как Рахманины, Гаген – Торны, Бианки. Не без инициативы этих людей в селении начался культурный рост. По праздникам начали устраивать фейерверки и гуляния, а в свободные дни проводить между деревнями дружеские футбольные матчи. А команда «Лебедь» при капитане Виталии Бианки стала чемпионом Губернии.
Из «Поэмы о Лебяжьем» Юрий Ливеровский
Лебяжье – там, где мы скучали, -
Великолепный уголок!
Там друг возвышенной печали
Благословить бы небо мог.
Сей тихий дом уединенный
От ветров с моря защищенный
Стоял над речкою. Вдали
Под мягким снегом не цвели
Луга и нивы золотые,
А только, презирая снег,
Неистовый носился Джек.
……
зимний день так недолог,
Солнце низкое горит,
Ночь закроет пологом
Дымно тлеющий блеск зари.
Утром розовый свет лижет
Снега. Лес не спит.
Я беру свои лыжи,
Сухо снег скрипит.
На просеках мохнатые елки
Пухом забросают меня.
Мороз, румяный и колкий,
Улыбка веселого дня.
Рыжая белка вон мелькнула,
Тяжело взорвались тетерева.
Лыжу в снег затянуло,
Вытаскиваю едва.